Через несколько лет выйдет на свободу печально известная Джипси Бланчард – девушка из Миссури, убившая в компании с бойфрендом свою мать Ди-ди. Старшая Бланчард с пеленок внушала дочери, врачам и всем окружающим, что Джипси с десятком смертельных диагнозов находится одной ногой в могиле, заставляла ее передвигаться в инвалидной коляске, ограничивала круг общения – одним словом, представляла всем девочку как умственно неполноценного и недееспособного «инвалида», балансирующего на грани жизни и смерти.
Естественно, несчастную мать все жалели, оказывали ей помощь и восхищались самоотверженным служением больной дочке. На самом деле, Джипси вовсе не была больна, но только так ее мать могла самовыражаться и привлекать внимание окружающих. Когда жизнь повзрослевшей Джипси, которую в 19 лет наряжали в детские платьица, заставляли лежать в кроватке и питаться через трубочку, стала совсем невыносимой, она нашла в интернете мужика и в 2015 году организовала убийство «благодетельницы». С учетом смягчающих обстоятельств, в следующем году суд назначил ей 10 лет тюрьмы, но выйти на свободу она сможет раньше. Как заявила жертва-убийца американским журналистам, ее огорчало, что никто из врачей не видел, что она совершенно здорова, не парализована, не нуждается в кормлении через трубки. В тюрьме ей, с ее слов, живется гораздо свободнее, чем с матерью. По мотивам этой истории был снят сериал «Притворство».
Подобных случаев известно немало – как из криминальной хроники, так и из кинематографа (многие фильмы основаны на реальных событиях). Часто матерями или опекунами движет меркантильный расчет – симулируя болезни детей, они привлекают массовые пожертвования, т.е. занимаются мошенничеством в чистом виде.
«Без улик»
Делегированный синдром Мюнхгаузена – симулятивное психическое расстройство, впервые описанное в 70-х годах прошлого века – разновидность одноименного синдрома (простого «синдрома Мюнхгаузена»), но с существенной разницей. При синдроме Мюнхгаузена человек симулирует симптомы заболеваний, чтобы привлечь внимание, сострадание и помощь окружающих, которых ему не хватает в обычной жизни, к самому себе. При делегированном же синдроме все это проделывается в отношении подопечного (как правило, собственного ребенка). Опекун или родитель намеренно вызывает у того болезненные состояния или выдумывает их, чтобы обратиться за медицинской помощью. Иногда еще делегированный синдром Мюнхгаузена называют синдромом Полле (по имени дочери барона Мюнхгаузена, умершей на первом году жизни).
Что удивительно, ни доктора, ни ответственные лица порой не могут разоблачить такую мамашу, которая со стороны кажется предельно заботливой и внимательной, постоянно таскает чадо по обследованиям, выражает крайнюю степень тревоги, а при малейшем подозрении со стороны врачей просто переводит ребенка в другую клинику. Но дома, вдали от посторонних глаз, сама гробит ребенка, чтобы и дальше играть роль гиперответственной матери, посвятившей себя служению «неизлечимо больному».
Как правило, мать или опекун втихаря пичкают детей такими дозами лекарств или даже ядов, что воображаемая или спровоцированная болезнь может принимать практически любую форму, проявляясь в кровотечениях, припадках, рвоте, отравлении, инфекции, удушье, аллергии и тп. Вред наносится любым способом, не оставляющим улик, и часто имеет фатальные последствия. В то же время, гражданин с данным синдромом вполне может вызвать в критической ситуации неотложку, чтобы предстать перед всеми героем и спасителем чужой жизни.
Сложность еще и в том, что такие родители вряд ли дадут согласие на психиатрическое обследование. В большинстве стран оно назначается судом, а тут, казалось бы, имеется ответственный, любящий родитель, которого судить вроде бы и не за что. По крайней мере, пока ребенок жив. Но при ближайшем рассмотрении у родителей с делегированным синдромом Мюнхгаузена могут обнаружить все, что угодно – от невроза до шизофрении, поясняет психотерапевт, психолог Павел Гаськов.
«Не будь собой»
Материнское стремление к доминированию и власти может проявляться и противоположным образом – в попытках с пеленок лепить из чада «звезду». Такие дети не сидят до старости в инвалидных креслах «на радость мамке», вызывая ее умиление и чувство собственной значимости, а, наоборот, едва встав на ноги, начинают участвовать во всевозможных конкурсах – т.е. выходят на широкую взрослую дорогу. Но и в том, и в другом случае ребенку отказывают в праве быть собой и жить своей жизнью. Кем ему быть и зачем, решает гиперопекающий и властный родитель, реализующий посредством ребенка собственные нереализованные установки и мечты.
Конечно, участвовать в конкурсах гораздо приятнее, чем притворяться инвалидом. К тому же, первое социально приемлемо. В случае делегированного синдрома Мюнхгаузена цель жизни родителя – ребенок и контроль над ним, но родитель понимает: когда ребенок вырастет, он выпорхнет из гнезда, и цели не станет. Поэтому, обретя когда-то смысл жизни в младенце, родитель попытается навечно удержать чадо в состоянии зависимого, инфантильного, недееспособного, послушного и управляемого эмбриона, постоянно нуждающегося в «мамке». Еще на поведение родителя могут влиять какие-то семейные проблемы, с которых он интенсивно переключается на ребенка и включает гиперконтроль, говорит собеседник «МИР 24».
«Работая в одной психиатрической больнице, я наблюдал такую картину: лето, на лавочке сидит взрослый мужчина, страдающий шизофренией, его с ложечки кормит мама. Иногда в ходе психотерапии такие больные начинают чувствовать себя гораздо лучше, проявляют способности к самостоятельной жизни, даже устраиваются на нормальную работу. Ходят на групповые занятия. Но туда может прийти мама и заявить: «что вы делаете с моим сыном? Он болен, за ним требуется постоянный уход! Что захочу, то с ним и сделаю – захочу, отдам в интернат». Группа, на глазах которой все это происходит, замирает в холодке. Такие матери тормозят процесс ремиссии, требуют от ребенка, чтобы он был больным, даже если он может выйти из этого состояния и развиваться дальше», – говорит психиатр.
Или, например, родители, ведущие уединенный образ жизни, могут не справиться с гиперактивностью ребенка, всюду сующего свой нос, не прививают ему правила поведения в обществе и нормальные реакции на окружающий мир, объявляют психбольным, говорят, что ему «надо лечиться». «Можно» только то, что разрешили родители – прочее подвергается табуированию. В итоге ребенок действительно может вырасти не приспособленным к жизни – если, конечно, ему не удастся порушить этот сценарий и вырваться из цепких лап родительского диктата.
Кроме того, к такому поведению могут быть склонны «холодные» матери, зацикленные на себе, эгоцентрично присваивающие ребенка, как бы замещающие его мир собственным, считающие, что ребенок – их продолжение, и потому должен думать и чувствовать то же, что они сами. Права на собственные чувства у такого ребенка – в представлении матери – нет, его субъективных реакций она не видит. Напротив, находясь с ним в полном слиянии, она даже не понимает, как он может чувствовать что-то автономно от нее. Возможность сделать такого ребенка «больным» становится для нее эмоциональной встряской, дающей ей ощущение всесилия и наполненности бытия. Проще говоря, ребенок воспринимается ею как проекция, инструмент кормления собственных «тараканов», а не как отдельное живое существо со своим внутренним миром. Часто такие родители страдают алекситимией - неумением определять, распознавать собственные и чужие эмоции.
Одинокая, сверхтревожная и гиперответственная женщина в возрасте, у которой родился ребенок, тоже рискует загреметь в категорию чрезмерно опекающих матерей, если не найдет иных увлечений. То же касается и неудовлетворенных жизнью домохозяек, испытывающих сексуальные проблемы с мужьями, и прочих граждан с ограниченным спектром ресурсов и опор. Нереализованность по другим направлениям может привести к болезненной фиксации на ребенке. Конечно, «забивать» на чадо и начинать шляться по мужикам совсем не обязательно, но иметь, помимо этого «света в оконце», и другие радости – просто необходимо.
«У меня в практике был такой пример: одна девушка, домохозяйка, постоянно искала у ребенка какие-то наследственные заболевания. Врачей генетического центра они, мягко говоря, достали, но она никак не могла успокоиться. Муж с утра до вечера пропадал на работе, она убиралась по три часа дома, за собой не следила, была твердо уверена, что у ребенка проблемы. Но когда удалось переключить ее на другие интересы, от ребенка она отстала», – говорит эксперт.
Зациклиться на ребенке могут не только родители-аддикты, которых реально «переключить» на что-то другое, но и люди с бредовыми идеями, которые просто так от своего не откажутся. Например, мать Джипси Бланчард, Ди-ди, категорически отвергала ухаживания поклонника, объясняя, что вся ее жизнь целиком и полностью посвящена дочери. Тут уже речь не об аддикции, а о реализации бредовой сверхценной идеи, т.е. о психическом расстройстве.
«Американские психиатры выделили 12 родительских директив, которые очень часто присутствуют в воспитании детей. Если говорить о делегированном синдроме Мюнхгаузена как о крайности гиперопекающего родителя, воспитывающего ребенка с учетом своего болезненного восприятия этого мира, первая директива – «не живи», вторая – «не расти». Родительская установка «не живи» часто проявляется нереализованными в жизни родителями, которые и сами не живут полноценной жизнью. Таким образом, они не только хотят сохранить зависимость ребенка от них, но и пытаются перекладывать на него (делегировать) нерешенность собственных жизненных задач. Еще одна подсознательная смысловая нагрузка такой директивы для самого ребенка – «лучше бы мне вообще не родиться». Дети с такими установками – потенциальные наркоманы, алкоголики, экстремалы. Подобные установки могут подтолкнуть их к какому-то провокационному хулиганскому поведению, чтобы быть наказанными за что-то конкретное, а не за сам факт своего рождения. Или, например, они всю жизнь доказывают свое право на жизнь, что чего-то стоят, становясь перфекционистами», – поясняет психотерапевт.
Далее следуют такие установки, как «не думай, не чувствуй, не принадлежи никому, кроме меня, не делай, не чувствуй себя хорошо». «Такие родители любят говорить: «ты моя единственная опора», «что бы я без тебя делал», «ты не такой, как все». У них есть проблемы в общении, и они видят в ребенке единственного друга. Так или иначе, делегированный синдром Мюнхгаузена исходит от болезненного родителя со сверхценными идеями и потребностью в созависимых детско-родительских отношениях, считающего ребенка единственной отрадой своей жизни. Лечить такое состояние нужно комплексно, с учетом сопутствующих психических расстройств», – подытожил эксперт.
Подробнее в сюжете: Психология жизни
