В конце июня российские ученые получат трансгенных мышей для испытаний вакцины от COVID-19

Российскую вакцину от коронавируса испытают на трансгенных мышах. Каким образом пройдут исследования, на какие вопросы помогут ответить грызуны, телеканалу «МИР 24» рассказал ведущий научный сотрудник ФГБНУ «ФИЦ Институт цитологии и генетики Сибирского отделения РАН», кандидат биологических наук Нариман Баттулин.

- Почему для таких испытаний не подходят обычные лабораторные грызуны?

Нариман Баттулин: Обычные грызуны не годятся, потому что они не заболевают новой коронавирусной инфекцией, потому что вирус не может проникнуть в их клетки. А у трансгенных мы модифицируем геном таким образом, что мы вставляем в геном мышки ген, который ответственен за синтез белка, который является входными воротами для нового вируса. Если таких мышей получить, они будут восприимчивы к новому вирусу. На них можно будет тестировать не просто вакцину, можно моделировать это заболевание, смотреть, какие фундаментальные основы, почему оно так серьезно развивается в некоторых случаях, а в других вообще проходит бессимптомно.

- С точки зрения человека и мышью с измененным геномом нет разницы?

Нариман Баттулин: Есть разница: одни мыши, другие люди. Но обычные мыши отличаются от трансгенных ровно на один ген, мы докидываем в их геном ген человека. На один ген они становятся ближе к человеку, из 20 тысяч.

- Что и как ученые меняют в мышином геноме?

Нариман Баттулин: Рецептов создания таких мышей множество, мы будем использовать 3 способа. Самый простой, самый доступный и быстрый – как раз взять и в геном мыши докинуть ген человека, который ответственен за синтез ангиотензинпревращающего фермента 2 – так называется белок, с которым связан коронавирус. И такая мышка просто дополнительный ген имеет в геноме, это делает ее восприимчивой.

- Насколько сложно очеловечить мышь?

Нариман Баттулин: Это довольно сложная задача. Она требует длительной подготовки. Фундаментально люди делают трансгенных мышей уже лет 50. Конкретно таких мышей еще никто не делал, хотя похожие модели в мире есть. С одной стороны, это сложно, с другой – наша группа умеет делать это достаточно эффективно.

- Поведение генетически измененных мышей меняется?

Нариман Баттулин: Хороший вопрос, я не знаю. Надо будет тестировать, насколько оно поменяется. В принципе, возможно, что тот белок, который мы докидываем им в геном, каким-то образом сказывается на их здоровье, хорошо или плохо, еще не тестировалось. Наверное, может привести к изменениям в поведении, но не будет такого, что они становятся больше людьми, чем были до этого. Это мыши и мыши, но, возможно, какие-то аспекты поведения все-таки поменяются, хотя вероятность невысокая.

- Сколько нужно вывести трансгенных мышей для испытания вакцины?

Нариман Баттулин: Не меньше, чем сотня животных на полноценный эксперимент. Если тестировать противовирусные препараты, нет такого, что эти тесты проводятся на одном животном, обычно это десятки животных. Если какой-то нормальный эксперимент, то сотни животных. Если несколько препаратов тестировать, будет в сторону тысяч животных. Их нужно много. В этом тоже большая проблема, потому что мыши не настолько быстро размножаются, сколько их сейчас нужно. Это тоже один из источников дефицита современного.

- Когда начнутся испытания на трансгенных мышах и сколько времени они займут?

Нариман Баттулин: У нас есть план, по которому первые такие животные родятся в июне. К концу июня у нас будут новорожденные мышата с модифицированным геномом, которые будут восприимчивы к этому коронавирусу. Чтобы получить десятки животным хотя бы для первых тестов, их нужно будет размножить. Мы будем применять, по сути, вспомогательные репродуктивные технологии, но для мышей, – ЭКО, оплодотворение в пробирке, – то, как у человека называется. По нашим планам к концу сентября – началу октября у нас будет уже достаточное количество мышей, чтобы передавать их для тестирования восприимчивости. Это наша гипотеза, что они будут восприимчивы к вирусу, надо это протестировать. Будем тестировать это совместно с центром «Вектор».

- Если исследования на мышах пройдут успешно, что будет дальше?

Нариман Баттулин: Научных задач для таких мышей очень много. Помимо тестирования вакцин, которые все ждут. Нужно отметить, что это необязательный пункт для вакцин. Я хочу несколько обнадежить всех, кто ждет вакцину так же, как и я, что все это скоро закончится.

На мышах можно протестировать безопасность вакцины. Главное – еще доказать, что новая вакцина не приносит вреда потенциальным вакцинируемым. Это можно делать на обычных мышах, для этого необязательно заражать их коронавирусом. Если препарат безопасен, не будет негативных последствий.

А вот тестировать эффективность, насколько она защищает от коронавируса, уже нужно это на восприимчивых животных делать. Это важный показатель: по мере тестирования вакцины это второй показатель, за которым следят. В первую очередь, безопасность, во вторую – эффективность. Плюс можно исследовать, как развивается заболевание, почему иммунная система так странно реагирует на этот коронавирус. Известно, что значительную долю ужаса, который происходит со многими пациентами, у которых особенно тяжелое течение заболевания, за это ответственна наша собственная иммунная система: почему-то она так реагирует на этот вирус, что начинает атаковать собственные ткани организма. И тут очень много загадок.

Я думаю, на ближайшие несколько лет плотный график исследований для этих мышей обеспечен, чтобы понять, почему так происходит.

- Могут понадобиться эксперименты на более крупных животных?

Нариман Баттулин: Нет. В основном, работают на мышах, потому что дешевле, проще, быстрее, геном их хорошо изучен. Исследования на мышах вполне будет достаточно, чтобы делать какие-то выводы и переходить к полноценным клиническим испытаниям на человеке. Мы не собираемся делать трансгенных макак.

- Когда у ученых появится готовая для массового применения вакцина от коронавируса?

Нариман Баттулин: Я могу на этот вопрос ответить, как обыватель, как гражданин Российской Федерации, настолько же диванный вирусолог, как все остальные. Я не вирусолог, не эпидемиолог. Я очень надеюсь, что массовая вакцинация начнется в начале следующего года. Мой прогноз – не прогноз специалиста.