Психолог: После 35 лет мы чувствуем быстротечность жизни и хотим все изменить

Жизнь стремительна, и при достижении бальзаковского возраста человека настигают размышления о правильности выбранного жизненного пути. Такое мнение высказал «Ленте.ру» психолог-сексолог Антон Орлов.

Это обусловлено тем, что к этому возрасту человек уже приобретает необходимый опыт во всех сферах жизни, лучше узнает себя и способен к самоэмпатии. Чаще всего человек в этот период жизни начинает задаваться вопросами о смысле своего существования и объективной оценки собственных достижений.

«Примерно к 35 годам мы понимаем, что время неумолимо идет вперед, и мы больше не можем позволить себе откладывать свои мечты и желания на потом. Мы осознаем, что нужно действовать здесь и сейчас, чтобы достичь того, чего хочется, и создать жизнь, наполненную смыслами», – поясняет эксперт.

Киберхондрия и вытеснение смерти в культурное «бессознательное»

Почему мы так много читаем о здоровье?

С годами растет и уверенность в себе, убежден психолог. Она дает возможность человеку решить, чего он достоин, чего хотел бы еще достичь и обозначить эти цели. В результате человек начинает стремиться к самореализации и искать способы применить свои навыки и потенциал в новых сферах жизни. Внутренний фокус смещается в сторону выстраивания карьерного роста, развития творческих увлечений или поиска приключений.

«На этом этапе жизни человек, скорее всего, уже достиг определенной стабильности в жизни. У него есть устоявшаяся карьера, стабильные отношения и сформированный круг общения. Это дает ему основу и безопасность, которые позволят рискнуть и сделать шаг в неизведанное. Он чувствует, что у него есть ресурсы и поддержка, необходимые для того, чтобы справиться с любыми вызовами», – объяснил психолог.

Эксперт отмечает, что нужно основательно подойти к вопросу саморефлексии, потратить необходимое время для внутреннего изучения себя перед рискованными шагами по изменениям будущего.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: «Хобби могут рассказать больше, чем вы думаете»: нужны ли нам увлечения и как в СССР использовали любовь Рузвельта к маркам.